О тенденциях внешнеторгового оборота, развитии мультимодальных перевозок и хабов, а также о цифровизации работы таможни рассказал первый заместитель руководителя Федеральной таможенной службы России Руслан Давыдов.

О тенденциях внешнеторгового оборота, развитии мультимодальных перевозок и хабов, а также о цифровизации работы таможни в интервью ТАСС в рамках Восточного экономического форума рассказал первый заместитель руководителя Федеральной таможенной службы (ФТС) России Руслан Давыдов.

— Как за последние годы изменились пропорции товарооборота России с другими странами?

Р. В. Давыдов: В 2012 году, когда на пике было наше сотрудничество с Евросоюзом, я имею в виду внешнеторговое, доля во внешнеторговом обороте России и Евросоюза доходила до 52–54%. В целом из-за санкций, которыми они сами себе в ногу выстрелили, этот товарооборот упал до 35%. Зато вырос товарооборот с Юго-Восточной Азией и Китаем. Доля Китая уже составляет 17% во внешнеторговом обороте России. Это говорит о том, что Дальний Восток — это все более и более востребованное направление нашей торговли, нашего развития. И логистика изменилась частично из-за коронавируса, частично из-за тех тенденций, которые я назвал, то есть теперь все больше и больше грузов идет через Дальний Восток. Минтрансу, логистическим компаниям и таможне надо вместе собраться и решить, как сделать так, чтобы при ограниченной инфраструктуре, которая есть здесь на сегодняшний день, обеспечить максимальное прохождение грузов как по объему, так и по скорости.

— А какие именно логистические пути, на ваш взгляд, более перспективны? Потому что речь идет и о железных дорогах, и о водных путях. На ваш взгляд, за какой логистикой будущее?

Р. В. Давыдов: Мне кажется, все-таки мультимодальные способы перевозки — это та перспектива для России, которая должна «выстрелить» в ближайшее время. Что имеется в виду? Морем доставляются товары из Китая, Японии, стран Юго-Восточной Азии сюда во Владивосток, в Находку, крупнейшие порты Дальнего Востока, там перекладываются на железную дорогу и идут либо в центральную Россию, где у нас живет большее количество населения и экономически там востребованы эти товары, либо это так называемый сквозной транзит в Европу, который тоже сегодня очень востребован.

— Что можно сделать в этом направлении для улучшения логистики?

Р. В. Давыдов: Мне кажется, есть три кита, которые помогли бы ускорить это движение и увеличить грузопоток. Первое — это цифровизация. Цифровизация — это перевод бумажных документов в электронный вид, это то, чем мы занимаемся уже больше десяти лет в таможне. В 2008 году, ровно 13 лет назад, была выпущена первая электронная декларация.

— Я поздравляю вас!

Р. В. Давыдов: Да.

То есть это то, что может и уже делает сегодня таможня для облегчения и ускорения логистики. Вторая составляющая — это межведомственное взаимодействие. Для выпуска даже самой простой декларации необходимо взаимодействие нескольких ведомств. Количество ведомств зависит от того, какая это декларация. Но, в принципе, у нас 32 партнера, то есть практически нет ведомств, с которыми бы мы так или иначе не взаимодействовали. Сейчас работает 104 сервиса технологичной карты межведомственного взаимодействия. Все это совершается в автоматическом режиме, потому что иначе нельзя, мы ограничены очень жесткими сроками — на выпуск декларации дается четыре часа. Мы укладываемся в эти сроки, если нет дополнительных проверок. Сроки продлеваются, если нужен досмотр. Безрисковые декларации по импорту мы выпускаем за полтора часа, по экспорту — за 40 минут.

Для логистики, для транзита важно еще, чтобы другие контролирующие ведомства могли высказать свое мнение по поводу того, можно ли вообще этот груз ввозить. То есть первое — это безопасность. Если груз опасный, то он вообще не должен ввозиться. И еще одна составляющая нашей работы — это та часть, за которую сегодня отвечает Минтранс, — инфраструктура. Здесь, наверное, самый большой букет проблем, потому что инфраструктура — это развитие портов, развитие мультимодальных хабов, когда очень быстро и технологично можно переложить контейнер, который пришел морским паромом или судном, на железную дорогу. Это должно быть тоже автоматизировано в ускоренном режиме. Просто для примера. В Роттердаме в развитие полностью автоматизированного участка порта было вложено €39 млрд за несколько лет. Вы представляете, какие это колоссальные деньги? Примерно сопоставимые по размерам инвестиции вкладываются в порты Китая и Кореи.

Потому что сегодня за счет увеличения товаропотока порты Дальнего Востока работают на пределе возможностей.

— А вы, возможно, слышали или обсуждали с коллегами, о какой  сумме инвестиций идет речь именно для создания таких мультимодальных хабов? Были ли оценки экспертов или ведомств?

Р. В. Давыдов: Строго говоря, не наш вопрос. Но я вам могу сказать, что известно по опыту взаимодействия с иностранными таможенными службами, что это все-таки миллиарды, если не десятки миллиардов долларов. Это действительно серьезные инвестиции. Но это с учетом автоматизации, роботизации. В Роттердаме на огромной территории просто нет людей. Там один наблюдатель на вышке находится и роботы двигаются по территории.

— Мне очень понравилось высказывание вашего начальника на Петербургском экономическом форуме, что таможенник становится уже руководителем именно этого искусственного интеллекта, роботизированной техники, а не выполняет свои привычные функции. То есть речь идет о высококлассных специалистах именно в сфере технологий.

Р. В. Давыдов: Да, так и есть. И таможенник на самом деле должен быть очень разносторонне подготовлен. Он должен обладать экономическими знаниями, финансовыми и, естественно, знаниями современных электронных технологий, потому что все реализуется в электронном виде.

— Был прогноз таможни о том, что товарооборот в текущем году выйдет на уровень 2019 года, то есть фактически компенсирует этот провал в пандемию. И я так понимаю, что и восстановление экономики, и рост товарооборота повлекут рост таможенных платежей. Каков ваш прогноз по наполнению бюджета? Выполните или перевыполните прогнозное задание? И если перевыполните, то насколько?

Р. В. Давыдов: Таможня в последние годы всегда выполняет прогнозное задание. Но действительно, можно сегодня уже сказать, что 2019 год будет превышен в товарообороте. ​​​​​​

— А в какие страны?

Р. В. Давыдов: Как я уже сказал, Китай очень активно растет. 2019 год у нас был самый большой по товарообороту с Китаем — $111,5 млрд. В этом году мы прогнозируем, что мы можем выйти на уровень $120 млрд с Китаем. Сейчас мы идем очень ровно. У нас сбалансированная торговля с Китаем, то есть примерно сколько продаем, столько и покупаем. Евросоюз тоже очень неплохо растет по сравнению с 2020 годом, в первую очередь за счет роста цен на энергоносители, но и импорт из стран Евросоюза тоже растет.

— О каких товарах в основном идет речь?

Р. В. Давыдов: Мы покупаем товары 84-й группы (сюда входит оборудование и механические устройства — прим. ТАСС), товары химической промышленности. На самом деле, наверное, многое из того, что могли бы делать и сами. Действительно, таможенные данные позволяют гораздо шире увидеть экономическую картинку. И если внимательно посмотреть, конечно же, они говорят о том, что нам нужно продолжать увеличивать инвестиции в производство товаров с высокой добавочной стоимостью. Если мы покупаем в среднем из третьих стран, вне стран ЕврАзЭС (прежнее название ЕАЭС — прим. ТАСС), товары по $4 за килограмм, эта цифра вроде бы очень средняя, но она показательная, а продаем мы туда товары по стоимости меньше чем 50 центов за килограмм.

— Давайте поговорим об экспортной части. Помимо энергоносителей, какие направления еще растут и выходят из-под давления пандемии?

Р. В. Давыдов: В этом году можно сказать, что выстрелили стройматериалы, металлы. Обратите внимание, на что вводятся экспортные пошлины. Хотя некоторые экономисты говорят, что это не самый лучший способ сдерживания цен, но тем не менее.

В мире выросли очень сильно цены на зерно, на продовольственные товары, на сталь, на алюминий, на лес и продукцию лесопереработки, что, в принципе, отразилось и на нашем внутреннем рынке — все подорожало
Почему говорят, что подорожала стройка? Потому что дорожает арматура, дорожают металлоизделия. Очень сильно подорожала лесоперерабатывающая продукция. Доска, стройматериалы — все это очень сильно подорожало. Эти товары находят очень большой спрос в мире, и наш экспорт тоже прирастает за счет этих товаров.

— В принципе, это позитивное явление, что Россия торгует не только нефтью и нефтепродуктами?

Р. В. Давыдов: Да. Доля энергоносителей в нашем экспорте снижается, если говорить о процентном отношении, и о стоимостном, и о весовом. Может быть, не так быстро, как хотелось бы, чтобы продукцию высокого передела поставлять на мировые рынки.

— В начале этого года Счетная палата выявила признаки занижения таможенных платежей на сумму 98 млрд рублей в связи с тем, что участники внешнеэкономической деятельности не включают лицензионные платежи в сумму таможенной стоимости. Почему это произошло? Насколько, на ваш взгляд, критическое это занижение и будут ли какие-то меры?

Р. В. Давыдов: Вы знаете, мы со Счетной палатой очень предметно разбирались в этом вопросе, дискутировали, и на коллегии я тоже присутствовал у них. Все-таки эта цифра — 98 млрд — это оценочная сумма потенциально возможного ущерба. На самом деле она, конечно же, гораздо ниже. Потому что эта оценка была сделана без учета того, относятся ли эти лицензионные платежи к товару. В структуру таможенной стоимости лицензионные платежи включаются только тогда, когда они имеют непосредственное отношение к товару.

Конечно, мы должны быть благодарны Счетной палате, что она нам указала на само наличие проблемы. Мы говорили о том, что информационное взаимодействие у нас налажено. Но здесь нам надо, и мы это делаем уже, развивать информационное сотрудничество с Роспатентом, который регистрирует эти контракты, и с ФНС, чем мы сейчас активно занимаемся по разным направлениям. Проверки по данным Счетной палаты мы провели, доначислили 1,9 млрд рублей, 1,8 довзыскали, то есть порядок цифр тут другой. Просматривается где-то порядка 5 млрд рублей еще, которые можно допроверить и довзыскать за счет аналитической работы. Это довольно большая и кропотливая работа, там больше тысячи компаний, которые надо посмотреть. Но я хочу подчеркнуть, что это данные за три года. Мы постконтроль проводим назад за три года. То есть это данные 2018, 2019 и 2020 годов. Проблема есть, но она на порядок ниже, чем то, что было сказано.

— С 1 июля введен запрет на перемещение физлицами по территории страны немаркированной акцизными марками табачной продукции. Есть ли уже результаты?

Р. В. Давыдов: Не только физическими, но и юридическими. Физические лица тоже ввозят. Буквально на днях мы при помощи наших армянских коллег отловили двух граждан Армении, которые в багаже пытались провезти 600 блоков сигарет сюда. Мы вовремя получили сигнал от коллег и вовремя отреагировали. Поэтому, конечно, международное таможенное сотрудничество дает свои плоды.

А проблема с табаком — она с чем связана? Она связана с тем, что у нас очень большие разницы в акцизах в странах ЕАЭС. До 12 раз доходит. К сожалению, не удается выровнять эти акцизы, но тут как разница в потенциалах физики дает электрический ток, так и разница в экономических условиях дает движение товаров
Но проблемы очень большие на самом деле. В прошлом году за весь год мы отловили 21 млн пачек незаконных сигарет, а в этом году уже 24 млн и 16 млн на подходе — это то, что задержано, но еще не посчитано.

— На ваш взгляд, какие дальнейшие перспективы? И будет ли контрафактный поток снижаться?

Р. В. Давыдов: Мы с партнерами общаемся. На мой взгляд, все-таки главное — это выравнивание экономических условий. Если разные НДС, если разные акцизы, если разные условия, то неизбежно будут стараться перевозить через ту территорию ЕАЭС, которая более льготные условия создает. К сожалению, высокий спрос на это, курильщиков много.

— То есть тут еще и с Минздравом надо общаться?

Р. В. Давыдов: С Минздравом надо общаться точно, чтобы люди бросали курить.

— Хотела бы спросить про последнюю статистику по перечислениям в бюджет. Сколько вы за восемь месяцев средств перечислили? И на сколько это число превысило плановые показатели?

Р. В. Давыдов: Видимо, план будет скорректирован, потому что Минэкономразвития обновляет сейчас прогноз макроэкономический в связи с тем, что развитие идет по наиболее оптимистическому сценарию. Но мы за восемь месяцев перечислили уже 4,1 трлн рублей в бюджет. Поэтому плановое задание, которое было в начале года, 5 трлн, конечно, оно будет значительно превышено. Мы идем с опережением на 34–35%.

Но, я думаю, нам прогноз скорректируют, и мы будем выходить на новый уровень, но, наверное, не меньше 6 трлн. Представляете, по сравнению с теми прогнозами, которые были в начале года, таможня плюсом даст как минимум триллион! Планирование и прогнозирование — это довольно сложный аналитический расчетный процесс. На самом деле здесь работает и Минэк, и Минфин, и мы, все вместе мы работаем, для того чтобы объективно определить. Здесь большой многофакторный анализ идет. Учитываются и прогнозируемые объемы внешней торговли, и курс рубля к доллару и евро, и другие условия. Поэтому не так просто это все точно посчитать, тем более когда вот такие в мире происходят потрясения в связи с пандемией. Даже не колебания, а потрясения.

— Да. Насколько я знаю, подобного не было ни в одном, даже самом рисковом прогнозе. То есть были какие-то теоретические вероятности у некоторых исследовательских институтов, но они не просчитывались.

Р. В. Давыдов: Вот эти сделки ОПЕК, ОПЕК+ — это тоже мощнейший фактор, который влияет на нашу экономику и на мировую экономику тоже. Такое ускорение Китая, которое происходит в этом году, — это тоже не вполне прогнозируемо и не вполне объяснимо даже с экономической точки зрения. Вот эти логистические перекосы. Корабль встал в Суэцком канале — все кинулись на наш Дальний Восток, и железная дорога наша сейчас работает на полную катушку.

— Я так понимаю, что все равно мыслить на перспективу и развивать те логистические направления — это тот вектор, который взяла Россия.

Р. В. Давыдов: А мы обречены, мы же континент. Мы обречены на то, чтобы развивать наш транзитный логистический потенциал.

— Все-таки мы с вами говорили о железной дороге и о морском транспорте, когда обсуждали мультимодальность. А авиатранспорт в этой системе насколько перспективен?

Р. В. Давыдов: Авиаперевозки — они были, есть и будут. Очень активно развиваются. Но надо понимать, что в весовом отношении это доли процента. Самолетом везут только что-то дорогое и то, что очень быстро хочется. Кстати, по интернет-торговле сейчас главный фактор — это скорость доставки.

— Насколько я поняла, многие специализирующиеся на интернет-торговле компании делают некие хабы уже в странах, в которых они присутствуют. Допустим, чтобы доставлять со склада России: заказываешь на AliExpress в Китае, а этот товар уже есть в России и везется со склада в России.

Р. В. Давыдов: На эту историю надо очень внимательно, мне кажется, смотреть и разбираться. Потому что надо сначала понять, как товар в эти хабы попадает.

— Но попадает же, и попадает достаточно большой процент.

Р. В. Давыдов: Но насколько это все законно происходит? Поскольку интернет-торговля остается недоурегулированной, скажем так, мы же на площадке ЕАЭС до сих пор не приняли главу в кодексе, которая бы выделяла отдельный вид торговли, прописывала бы операторов, прописывала бы условия, обязательства и так далее. Мы все это подготовили, только не приняли. Поэтому здесь происходит иногда смешение понятий торгового и неторгового оборота, то есть как товары для личного пользования — этот порог €200, до €200 ничего не платится. Здесь надо смотреть условия поставки и как эти товары вообще попадают сюда.

— Но вы этим будете заниматься?

Р. В. Давыдов: А мы этим занимаемся каждый день. И мы пытаемся всячески нашу Евразийскую комиссию стимулировать к тому, чтобы побыстрее рассматривались вопросы, наших партнеров убеждать, что надо принимать регулирование как можно скорее. И отношение к этому должно быть как к новому виду торговли, потому что колоссальные объемы перемещаются, колоссальные здесь проходят деньги, и платежи должны справедливо взиматься и уплачиваться с этого объема.

Еще Менделеев писал о природе таможенной пошлины: она возникает там и тогда, когда товар пересекает таможенную границу. Поэтому какая разница, каким он путем пересек? Это товар, который попадает в итоге конечному потребителю. Ну так он всегда попадает конечному потребителю. Он в контейнере приехал, и сначала контейнер растаможили, потом куда-то на склад, а потом конечному потребителю отвезли в магазин или сразу он уже приехал расфасованный для конечного потребителя. Границу-то он пересек, поэтому пошлина должна быть с него уплачена.

— Удачи вам в этом непростом деле!

Р. В. Давыдов: Спасибо!

Источник: ТАСС

Источник